Главная страница


Книги:

В.Н.Мясищев, Личность и неврозы (1960)


Современный этап развития учения о неврозах человека

В противовес клеточной патологии Вирхова, как теории медицины, И. М. Сеченов и В. П. Боткин выдвинули принцип, который заключается в признании главенствующей роли нервной системы, регулирующей и определяющей развитие всех процессов в здоровом и больном организме. В дальнейшем этот принцип был назван Павловым нервизмом.

Лишь создание И. П. Павловым учения о высшей нервной деятельности превратило принцип нервизма в стройную теорию.

Ряд крупных отечественных ученых развивал учение о неврозах человека в соответствии с учением И. П. Павлова. Так, М. М. Асатиани, В. М. Бехтерев, Л. В. Блуменау, Б. Н. Бирман, С. П. Давиденков, А. Г. Иванов-Смоленский, К. И. Платонов, Е. А. Попов и др. широко применяли физиологические идеи И. П. Павлова при исследовании разнообразных болезненных состояний.

Особо существенным представляется нам освещение следующих моментов. Прежде всего, поскольку сущностью человека, по выражению Маркса, является совокупность общественных отношений, очевидно, что содержательное изучение и понимание человека, в том числе и больного, не может сводиться к одной ссылке на его общественную природу. В связи с этим необходимо ряд весьма важных для развития невротических состояний моментов осветить в их собственно человеческом, общественном, а не только биологическом или физиологическом смысле.

История учит нас тому, что неврозы тесно связаны с условиями общественного существования. Известно, что эпидемии так называемой «бесоодержимости» представляли массовые истерические заболевания, связанные с невыносимой общественной атмосферой, а прежде всего с запуганностью народных масс инквизицией.

Массовое распространение неврастении в конце XIX — начале XX вв. вытекало из перенапряжения и истощения нервной системы человека, что было связано с обострением борьбы за существование. Заслуживает внимания распространение неврастении среди мелкобуржуазной интеллигенции. Неврастения стала столь типичным явлением, что в театре возникло амплуа неврастеника.

Нельзя не упомянуть о том, что представление о природе неврозов и их причинах отражает особенности общества и его идеологии. В капиталистических странах в понимании неврозов господствует фрейдовская теория психоанализа. Как известно, Фрейд искажал и чрезмерно преувеличивал (в своем первоначальном учении) значение сексуальности.

Естественно спросить, в связи с чем возникло это преувеличение? Ответ можно найти в том, что в господствующих классах капиталистического общества сексуальность гипертрофирована, т. е. занимает чрезмерно большое место. Обслуживающая капитализм культура, искусство, весь быт господствующих классов несет отпечаток утрированной сексуальности.

В дальнейшем Фрейц сделал попытку подчинить половое влечение, как влечение к жизни, другому более мощному и определяющему, по его новым взглядам, — влечению к смерти. Хотя это не изменило существа его системы, однако самая замена оптимистического влечения к жизни и наслаждению влечением к смерти была не случайной, так как выразила пессимистическое настроение империалистической буржуазии эпохи «заката Европы».

Не менее поучительной с указанной точки зрения является теория А. Адлера, которая, правда, не могла стать господствующей, так как отражала тенденции не столь влиятельных в буржуазном обществе кругов. Адлер, с одной стороны, отразил в своей теории присущую капиталистическому обществу «войну всех против всех» (Гоббс), с другой стороны, в соответствии с характером своей преимущественно мелкобуржуазной клиентуры, выразил подчиненность и подавленность этой социальной группы и ее мечты о власти. Конечно, рассматривая невроз вне времени и пространства, вне конкретно обусловленной ситуации, Адлер ошибался, неправильно понимал общественную сущность человека. Реальной же стороной его теории является то, что она отражает мечту о самоутверждении неумеренного  индивидуалиста, прежде всего мелкого буржуа, с его идеалом крупного хищника.

Тяжелые условия существования трудящихся — жестокая эксплуатация, неблагоприятные экономические и санитарно гигиенические условия, изнурительный труд или безработица, неуверенность в сегодняшнем дне и страх за будущее — вот что является источником неврозов среди эксплуатируемой части населения в странах капитала. Представители господствующей эксплуатирующей верхушки охвачены иной тревогой: страхом потери привилегированного положения и нетрудового дохода, боязнью быть побежденными конкурентами. Поэтому не удивительно, что в капиталистических странах отмечается неуклонный рост нервно-психической заболеваемости. Так, по статистическим данным, в США каждый пятый военнослужащий побывал в нервно-психиатрическом учреждении. Это значит, что пятая часть наиболее здоровой части населения страдает нервно-психическими заболеваниями.

Если взять ту же часть населения у нас, то окажется, что огромное перенапряжение, испытанное советскими людьми в период Отечественной войны, не увеличило заболеваемости неврозами. Это не значит, что оно не играет роли в возникновении неврозов, но свидетельствует о том, что связанное с патриотическим подъемом напряжение не только не вызывает невроза, но оказывается фактором, имеющим огромное профилактическое значение.

О том, что этот фактор — социально-психологический, нет надобности говорить, по рассматривать его надо не в отрыве от физиологического, а в единстве с ним. Таким образом, у человека— и это характерно только для него — играют роль не только перенапряжение, но и его источники, мотивы.

В соответствии с этим физиологическое учение И. П. Павлова о неврозах в своем развитии применительно к человеку должно слиться с материалистической трактовкой вопросов психологии неврозов.

Характеристика неврозов имеет еще другой социальный смысл. Всякая болезнь, как изменение организма, связана с условиями жизни, в частности для человека — с условиями его труда и быта, их санитарно-гигиенической стороной (в широком смысле). Характерным для неврозов дополнением к этому служит то, что они представляют болезненные изменения, вызываемые непосредственно влиянием взаимоотношений людей в условиях их труда и быта. В связи с этим правильное понимание неврозов предусматривает изучение системы общественных отношений (ее экономической основы, идеологических надстроек, особенностей быта, условий воспитания, уровня культуры), а также обусловленных ими особенностей характера и личных отношений людей.

Нередко обнаруживается одностороннее, ошибочное стремление рассматривать невроз как формальное нарушение нервного механизма в отрыве от общественного содержания сознательной личности больного.

У нас достаточно усвоено положение о том, что невроз представляет собой болезненное нарушение в первую очередь высшей нервной деятельности и в силу этого представляет собой болезненное изменение всего организма. Вместе с тем в возникновении неврозов отчетливо проявляется единство социального и физиологического в человеке, а потому особенно актуальной становится задача синтетического общественно и естественно исторического понимания человека, его личности, его организма, его болезни.

Здесь включается еще одно очень важное звено, которое иногда пытаются оставить вне рассмотрения, но с которым реально мыслящий ученый-клиницист, так же как и трезвый врач-практик, не могут не считаться, — это сознательная психика человека как выражение особенностей его высшей нервной деятельности, личность больного, его переживания, его эмоции, его сознательные отношения. Совершенно ясно, что невозможно правильно понять и объяснить личность только физиологически, исключив определяющее значение ее общественно-содержательных реакций и переживаний. Задача научного клинического анализа и синтеза заключается именно в том, чтобы показать единство содержания нервной деятельности человека и ее механизма, ее нарушенной динамики.

Работы И. П. Павлова позволяют приблизиться к такому пониманию неврозов у человека, вытекающих из содержательных и значимых отношений.

И. П. Павлов настойчиво говорил о «слитии» психического и физиологического. Поэтому антипавловской является попытка, говоря о заболеваниях человека, особенно таких, как неврозы, исключать из сферы рассмотрения его психику, его сознание.

Однако в настоящее время мы зачастую, пользуясь образным выражением И. П. Павлова, пытаемся наложить узор содержательных переживаний на столь широкопетлистую физиологическую канву, что не можем объяснить конкретные особенности болезненного состояния. В силу этого мы находим слишком общие механизмы заболевания, тогда как надо сосредоточить усилия на изучении их специфических особенностей.

Так, например, А. Г. Иванов-Смоленский говорит о двух, по его мнению, различающихся группах навязчивых явлений навязчивых явлениях возбуждения и навязчивых явлениях торможения. Е. А. Попов с достаточным основанием указывает на то, что в основе навязчивых состояний в одном случае лежит фиксированный условный рефлекс, в другом — ультрапарадоксальная фаза, в третьем — ослабление торможения. Во всех этих случаях, однако, требует объяснения общий для них феномен навязчивости, а он представляет, очевидно, реакцию не захваченной патологическим состоянием части мозга. Это клинически выражается критическим отношением к болезненному проявлению, борьбой с его стойкостью.

Изучение фиксированных нарушений, т. е. застойного очага, в условиях опыта на животном освещает лишь одну сторону болезненного изменения — его стойкость, фиксированность (в клинике это получило название фиксированной идеи, или idee fixe французских авторов). Но удовлетворительного физиологического объяснения навязчивости, которая связана с наличием реакции на болезнь со стороны второй сигнальной системы и вместе с тем с какой-то недостаточностью этой реакции, до сих пор не предложено. И. П. Павлов справедливо отмечал ряд переходов между навязчивыми и бредовыми идеями.

Многочисленные факты показывают, что, учитывая закономерности нервной деятельности, общие для животных и человека, нельзя не уделять особого внимания специально человеческим свойствам нервной деятельности. Это, конечно, усложняет анализ, но при недооценке всей сложности картины возникает опасность упрощения и вульгаризации в применении павловского учения.

Приведем несколько примеров. Известно, что срыв нервной деятельности у животных может быть вызван применением чрезмерно сильного раздражения. Известно также, что невротические или психогенные состояния у человека вызываются сильные потрясением-, переживанием. Однако у человека возбудителем этого сильного переживания может быть слабейший в смысле физической интенсивности, но сильнейший по значению сигнал второго порядка, смысловое значение раздражителя, например, шепотом произнесенное слово о смерти близкого человека.

Почему же обстоятельства, выражаемые данными словами, оказали столь значительное патогенное действие? Простой ответ— потому, что они оказались жизненно значимыми для данного человека, — сталкивает нас с вопросом истории тех отношений, или временных связей, которые сделали указанные обстоятельства жизненно значимыми.

Возникновение неврозов в ряде случаев не без основания ставили в связь с недостаточной подвижностью нервных процессов. Но человек может заболеть и вследствие того, что в конфликте по принципиальному вопросу он не идет на уступки, твердо отстаивает свою позицию, но не умеет найти общественной поддержки и преодолеть трудности, а потому впадает в состояние перенапряжения, заканчивающегося нервным срывом.

Только конкретный анализ истории и условий формирования общественного опыта данного человека позволяет выяснить источники заболевания, которые нельзя объяснить общими свойствами нервных процессов.

В возникновении невроза большую роль у человека может играть внутренний конфликт. Объективно его следует рассматривать как несовместимость, столкновение, о котором говорилось при изложении физиологической части. Например, женщине изменил муж. Он хочет к ней вернуться. Она любит его, хотя и оскорблена им. Факт довольно банальный. Несовместимость этих противоречивых отношений может стать источником невроза. Расстройство сна, вялое, подавленное настроение, боли в области сердца — все это проявления болезни, но производящая причина лежит в указанном противоречии. Ни успокоительные, ни сердечные средства, ни ванны, ни лекарственный сон ей не помогают. Больной надо помочь преодолеть возникшее противоречие.

В соответствии с этим мы уже давно указывали, что источником невроза служат различные формы противоречивых отношений, в которые вступает человек с окружающей его действительностью, и неуменье правильно, рационально их преодолеть.

В ряде случаев при возникновении болезненных состояний как истерического, так и навязчивого характера обнаруживаются и более простые механизмы. Например, обсессивный, или фиксированный симптом возникает нередко при патогенном воздействии на человека, находящегося в состоянии перехода от сна к бодрствованию, представляя собой зафиксированный патологический условный рефлекс.

Например, больная не переносит звука приближающихся шагов: у нее начинается истерический припадок. Заболевание возникло в связи с тем, что проникшие в квартиру бандиты убили ее мужа, "а ее только оглушили, ударив каким-то тяжелым предметом. Однако, она быстро пришла в сознание и услышала, как один бандит сказал другому, чтобы тот добил их, если они еще не умерли. Замерев от ужаса, она слышала приближающиеся шаги бандита, который, приняв ее за мертвую, отошел. Она потеряла после этого сознание на несколько часов, и с тех пор звук приближающихся шагов вызывает у нее припадки. Источником закрепления болезненного рефлекса в дальнейшем было самовоспроизведение, воспоминание болезненно травмирующей обстановки, сопровождающееся эмоциональными подкорковыми реакциями.

Чаще по мере развития болезни симптомы закономерно изменяются, они могут генерализоваться, например: боли, которые относились к одному месту, начинают возникать повсюду (т.н. называемая паналгия); боязнь заражения, возникшая по конкретному поводу, начинает проявляться в самых различных условиях и в отношении к разным предметам. Далее, первичное болезненное состояние вызывает за собой вторичные реакции, например: нарушение сердечной и желудочно-кишечной деятельности, боязнь болезни и смерти, боязнь движения, отказ от пищи и т. п. Такой ход развития болезни требует для eе физиологического объяснения тщательного клинического изучения.

В последнее время многочисленные исследования были посвящены вопросу типа высшей нервной деятельности с болезненным состоянием, в частности неврозом. Они не только подтвердили выдвинутые И. П. Павловым положения, но в некоторой мере развили их. Вместе с тем возник ряд задач, связанных с дальнейшим углублением этой проблемы. Сюда относится оценка типа высшей нервной деятельности не по свойствам одного вида рефлексов, а по свойствам основных видов деятельности. Так, сила и подвижность нервных процессов обнаруживается отнюдь не всегда равномерно во всех сторонах высшей нервной деятельности. Например, умственно подвижный может быть мало подвижным в смысле движения, умственная работоспособность может сочетаться с физической слабостью. В соответствии с этим оказывается, что жизненные трудности могут предъявлять чрезмерно высокие требования к слабой стороне нервной деятельности, а не просто к слабому типу в целом.

Поэтому источники невроза мы должны искать не столько во врожденных особенностях нервной системы, в частности ее слабости или неустойчивости, сколько в истории и условиях формирования человеческой личности, ослабивших или сделавших неустойчивой ту или иную сторону нервной системы.

Клиника издавна говорит о связи невроза и характера. В настоящее время настала пора рассмотреть эту последнюю проблему в свете павловского учения о высшей нервной деятельности.

И. П. Павлов заложил основы физиологического, научного понимания характера. Очередная задача заключается в том, чтобы осветить особенности характера как подвижной системы свойств человека, определяющей способ реализации его отношений, показать, что характер не исчерпывается приобретенными изменениями типа высшей нервной деятельности или темперамента, хотя и развивается на его основе.

В связи с этим необходимо уделить особое внимание вопросу о так называемом «складе» нервной деятельности и специально у человека — становлению его характера.

У собак были отмечены два противоположных типа, или, как Павлов называл их, склада приобретенных реакций — пассивно-оборонительный и агрессивный, которые, возникая на основе особенностей общего типа высшей нервной деятельности, определяются условиями развития. У человека важно выражение в характере двух диаметрально противоположных склонностей — общественной и индивидуалистической, эгоистической, в соответствии с чем причины возникновения и течение неврозов у человека существенно меняются.

Приведем пример противоречия между внешним и внутренним.

Поученная мною совместно с Е. К. Яковлевой больная X. поступила с жалобами на приступы бешенства. В такие минуты она выла, как собака, а кроме того, у нее обнаруживалось навязчивое влечение зарубить топором маленького сына, которого она очень любила. Происхождение этого состояния, конечно, вскрытое не сразу, таково.

Больная — любимая дочь родителей, привыкшая командовать в семье. По окончании вуза вышла замуж по любви и была счастлива. Она работала, дома была полновластной хозяйкой. Во время Отечественной войны муж был мобилизован, она с ребенком эвакуирована. Дом их был разрушен, вещи погибли. После демобилизации мужа и реэвакуации она вместе с семьей вынуждена была поселиться у сестры мужа. Из-за властного характера больной трудно было занимать подчиненное положение по отношению к хозяйке дома. Часто в силу этого возникали конфликты. Муж и сын, обычно во всем подчинявшиеся ей, в таких случаях были не на ее стороне. Она часто страдала от одиночества и от все нараставшего раздражения. Когда ей хотелось все и всех уничтожить, она уходила в лес, там расстегивала на себе одежду, царапала грудь, кидалась на землю и выла. Тогда же у нее начало возникать навязчивое влечение убить ребенка. В последнее время при раздражении она падала на пол и выла уже дома. Безудержная властность больной при внешних препятствиях выразилась в приступах ярости. Достаточно владея собой, она не ломала вещей и не дралась, но не могла ни справиться с аффектом, ни изменить своего поведения, пока ей не удалось это при содействии лечащего врача.

Психотерапевтическая и одновременно социально-педагогическая помощь заключалась в том, чтобы объяснить больной истинные причины конфликта, заключающиеся прежде всего в ее неумении и нежелании считаться с окружающими, подчиняться справедливым требованиям близких людей. Выключенная из обстановки раздражения, постепенно осознавая свою ошибку, больная постепенно изменила свое отношение к себе и требования к жизни. Болезненный же стереотип в форме приступов ярости, с одной стороны, не подкреплялся в обстановке клиники, с другой, — разрушался при помощи убеждения и разъяснения, т. е. через образование новых связей во второй сигнальной системе.

При разработке проблемы характера в связи со специально человеческими типами (по Павлову, художественным, мыслительным и средним) едва ли можно сомневаться в том, что эти типы представляют не только различные умственные склады, но и склады характеров, особенно, если учесть указание Павлова о таких свойственных художественному типу чертах, как непосредственность, цельность, эмоциональность. Вместе с тем надо учесть, что такие черты, как непосредственность и цельность, являлся сложным продуктом индивидуального развития, влияний воспитывающей среды.

Крайне важно учитывать особенности характера в той области, где психология и медицина граничат с педагогикой, — в вопросах воспитания таких морально-волевых качеств, как самообладание, самоконтроль, требовательность к себе, ответственное отношение к людям.

Эти качества не представляют собой плод субъективно-психологического измышления, а являются реальным фактом, требующим правильной психологической и физиологической трактовки. Мы знаем, что при невротических состояниях часто обнаруживается недостаточность именно этих сложных качеств. Но учение И. П. Павлова о человеке как высшем саморегулирующемся механизме, в котором волевые качества определяются силой, уравновешенностью основных нервных процессов и ролью второй сигнальной системы в высшей нервной деятельности, позволяет искать решения вопроса об образовании и роли этих свойств не только с психолого-педагогических, но и с нейрофизиологических позиций.

 Роль характера в развитии невроза — это часть проблемы, почвы, на которой вырастает болезнь. Проблема почвы требует учета относительно устойчивых свойств личности и всего организма и меняющихся, вплоть до кратковременных ослаблений и переходных состояний, значение которых в возникновении и протекании невроза справедливо отмечалось рядом авторов. Значение ослабления организма подтверждено в опытах на животных сотрудниками А. Г. Иванова-Смоленского, показавшими роль инфекций и интоксикаций как ослабляющего и предрасполагающего к развитию невроза фактора.

Все перечисленные моменты только подготовляют почву, но не определяют причину развития невроза и потому исключают представление о соматогенном неврозе, т. е. неврозе, вызываемом якобы соматическими, или телесными, причинами. Тем не менее, учитывая роль общесоматического состояния и заболевания внутренних органов, надо решить вопрос о том, как стойки и глубоки эти изменения при неврозах и как они отличаются от собственно соматических заболеваний.

Работы сотрудников Института имени В. М. Бехтерева (А. И. Шапиро), исследовавших несколько сот больных, страдающих неврозами, показали, что содержание нормальных антител в крови, характеризующих иммуногенную, защитную способность организма, при неврозах оказывается нормальным или слегка сниженным.

При острых же психозах, травматической энцефалопатии, сосудистых нарушениях содержание этих веществ в крови заметно изменяется. Отсюда ясно, что самые глубокие защитные функции при неврозе, как правило, не нарушаются. Вместе с тем отсюда проистекает важный практический вывод: там, где при предположении невроза обнаруживаются значительные измене нпя антител, нужно искать другое заболевание, либо осложняющее его, либо замаскированное невротической картиной. Это имеет очень большое значение, ибо, как уже говорилось, за невроз могут ошибочно приниматься другие заболевания, позднее распознавание которых может быть связано с опасностью для жизни.

В исследованиях последнего времени, посвященных вопросу об изменениях внутренних органов при неврозах, например в работах М. С. Жилинской и др. (клиника неврозов имени Павлова), было показано, что при неврозах человека обнаруживаются нарушения секреторно-двигательной функции желудка - инертный, тормозной или астенический тип секреции (по И. П. Курцину), утрата, понижение или повышение двигательной способности желудка.

Установлена даже некоторая связь между типом двигательных расстройств желудка, клинической формой и типом нервной системы больного. Точно так же у больных, страдающих неврозами, при наличии вегетативных нарушений обнаруживают изменения электрокардиограммы (изменение автоматизма синусового узла и предсердно-желудочковой проводимости).

В последнее время крупнейшие отечественные терапевты сближают начальные фазы ряда внутренних болезней с неврозами (Г. Ф. Ланг, М. В. Черноруцкий, А. Л. Мясников, Т. С. Истаманова). Как известно, к заболеваниям такого рода относят, прежде всего, гипертонию и язвенную болезнь.

Поэтому особый интерес представляет изучение изменении деятельности органов в самых начальных стадиях заболевания, правильное решение вопроса о том, являются ли изменении в органе выражением общего невротического состояния или заболевания органа как такового. Однако следует возражать против отождествления этих заболеваний, например, гипертонии, с неврозами даже в начальной стадии. Это относится и ко всем другим заболеваниям (язвенная болезнь, холецистит, базедова болезнь и т. п.). Поэтому при разграничении невроза и внутреннего заболевания нужно особенно учитывать относительно большую роль в первом случае корковых (условнорефлекторных) влияний в возникновении и течении заболевания.

Это позволяет вместе с тем правильно понять и природу нарушений при так называемых неврозах органов, вегетативных и профессиональных неврозах. В последнее время правильно указывают, что неврозы представляют корковые заболевания, поэтому не может быть неврозов органов. Однако в каждом отдельном случае заболевания, которое называлось раньше вегетативным неврозом или неврозом органа, мы выясняем моменты в истории жизни и состоянии организма больного, вызвавшие на фене общего невротического состояния наиболее выраженное и выступающее на первый план изменение в деятельности данного органа или системы органов. Это может быть ранее перенесенное заболевание, например: сыпной тиф, отразившийся на сердце, дизентерия, понизившая устойчивость желудочно-кишечного тракта; расстройство деятельности органа или системы вследствие перенапряжения или нарушения режима работы; острая психическая травма, связывающаяся с деятельностью органа. Это может быть, наконец, комбинация перечисленных моментов. При неврозах наблюдаются нарушения работы как целого организма, так и отдельных частей его, но подобно тому, как возможны «изолированные болезненные пункты в коре головного мозга» (И. П. Павлов), возможны и относительно изолированные нарушения деятельности органов. При этом патогенное действие осуществляется через кору головного мозга, а почвой является ранее приобретенная недостаточность системы органов, становящаяся явной при перенапряжении коры головного мозга.

Наша сотрудница Е. М. Креслинг, изучая водный обмен при неврозах у человека, показала, что изменение этого обмена, в частности диуреза (отделения мочи), его соотношения днем и ночью, его изменения под действием лекарственных веществ, например, кофеина и фенамина, находятся под влиянием коры головного мозга. Ее исследования показали, что нарушение диуреза при более легких формах неврозов может быть устранено кофеином, восстанавливающим задерживающее диурез действие питуитрина Р (препарата задней доли гипофиза). При более тяжелых формах неврозов кофеин не оказывает этого действия. Антидиуретическое действие питуитрина Р при неврозе часто в начале болезни отсутствует и восстанавливается с улучшением состояния или под влиянием кофеина или фенамина, т. е. при повышении тонуса коры. При более глубоких степенях нарушения ни питуитрин Р, ни кофеин не оказывают действия на диурез. Отсюда ясно, что диурез, динамика которого клиницистами часто неправильно рассматривалась как регулируемая только подкорковой областью, зависит также от деятельности коры головного мозга. В связи с этим, не отрицая роли подкорковых образований в течении ряда соматических процессов, нужно подчеркнуть значение корковой регуляции последних и первенствующую роль коры в их нарушении при неврозах.

Изменение системы понятий влечет за собой изменение метода. В последнее время широко развернулось экспериментальное исследование нервно-психических заболеваний. Сюда относятся многочисленные электрофизиологические исследования (хронаксиметрия, в частности адекватная, оптическая, исследования кожногальванических рефлексов, электроэнцефалография). Существенные данные о функциональном состоянии центральной нервной системы дает применение фармакологических веществ. Имеются данные и по исследованиям с помощью речедвигательной методики и плетизмографии.

Разработка метода чрезвычайно важна в связи с вопросом глубокого и объективного изучения невроза. В последнее время широко, но, может быть, не всегда достаточно критически внедряется метод экспериментального исследования. Надо учесть, что эксперимент может лишь в незначительной части осветить проблему патогенеза невроза у человека; в гораздо большей степени опыт помогает изучить патофизиологические механизмы, лежащие в основе симптомов болезни. При этом правильное изучение патофизиологии невроза требует, чтобы экспериментальному исследованию максимально подвергалась речевая (мыслительная) деятельность человека. Это требование относится не только к двигательным методам, которые в последнее время все больше и больше учитывают роль речи — мышления, т. е. второй сигнальной системы, но и к вегетативным реакциям, таким, как плетизмографическая, кожногальваническая и к электроэнцефалографии.

Вместе с тем нами давно показана при исследовании, например, кожногальванической условнорефлекторной реакции важность соотносительного изучения различных систем реакций (речевой, двигательной, дыхательной и др.) и нарушения их соотношения при неврозах.

Проведенные в последнее время работы по электроэнцефалографии позволяют установить особенности изменений биотоков мозга при неврозах и связь этих изменений с другими реакциями и клиническими данными.

Данные клиники в сочетании с указанными объективными приемами исследования позволяют глубже проникнуть в физиологическую природу невроза. При этом тщательное клинико-психопатологическое исследование наряду с изучением соматических изменений позволяет полнее и конкретнее вскрыть источники патологического состояния и особенности его болезненной ситуации, установить весьма важное для понимания болезни болезнетворное взаимоподкрепление соматических изменений и социально-психологических условий.

Примером этого может служить больная Л., 46 лет, поступившая в институт на носилках с жалобами на боли в позвоночнике, ногах и сердце.

С детства Л. отличалась хорошими способностями. Ее баловали, восхваляли, безотказно удовлетворяли ее желания. С ранних лет она обнаруживала физическую слабость, перенесла все детские инфекции, страдала с детства бессонницей, плохо переносила боли. Поступила в университет, но не окончила его из-за недостаточной трудоспособности, обусловленной изнеживающим воспитанием и болезненностью. Замужем с 23 лет. После тяжелых родов с операцией постоянно болела и проводила жизнь преимущественно в больницах и на курортах, меньше дома.

Больная умна, развита (пишет стихи, рисует), но избалована и изнежена. К моменту поступления в перечень заболеваний, которыми она страдает, входят воспаление придатков матки, хронические гастрит и энтероколит, холецистит, закрытая форма туберкулеза легких, воспаление тройничного нерва, пояснично-крестцовый радикулит, функциональное заболевание нервной системы с вегетативной дистонией. Больная приписывала все болезням, не понимала роли неправильного воспитания, полученного ею, особенностей своего характера, психологически и социально нездорового отношения к жизни. В своей ситуации она никаких неблагоприятных моментов не отмечала. Однако при более глубоком изучении обнаружилось, что ее травмирует неверность мужа. В ходе лечения основное усилие было направлено на то, чтобы выработать у больной правильное критическое отношение к себе и своей болезни. Больную лечили, заставляли двигаться, преодолевать свое болезненное состояние, правильно разбираться в этом состоянии, его причинах, помогали больной перевоспитывать себя. Больная была выписана в хорошем состоянии.

В данном случае мы, бесспорно, имели дело со слабым организмом и чрезвычайно ослабленной болезнями, чувствительной нервной системой. Но бесспорно также и то, что все это неблагоприятное положение усугублялось изнеживающим воспитанием. Лечение в институте не ликвидировало ни одного из ее хронических соматических заболеваний, но психотерапия помогла больной преодолеть неправильное отношение к себе, к своим болезням.

Учение И. П. Павлова о неврозах и его развитие
Лечение и предупреждение неврозов



Современная медицина:

Оглавление:

Обложка

Современный этап развития учения о неврозах человека


Поиск по сайту:



Скачать медицинские книги
в формате DJVU

Цитата:

В этих условиях зажатие обеих позвоночных артерий вызывало падение давления в сосудах виллизиева круга, но дыхание и кровяное давление оставались без изменений. Несмотря на быстрое повышение давления в сосудах мозга при освобождении позвоночных артерий от зажимов, никаких изменений кровяного давления и дыхания не отмечалось.

Медликбез:

Народная медицина: чем лучше традиционной?
—•—
Как быстро справиться с простудой
—•—
Как вылечить почки народными средствами
—•—


Врач - философ; ведь нет большой разницы между мудростью и медициной.
Гиппократ


Медицинская классика