Главная страница


Книги:

В.Н.Мясищев, Личность и неврозы (1960)


ЛИЧНОСТЬ РЕБЕНКА-НЕВРОТИКА

Тяжелые годы гражданской войны, интервенции, эпидемии, голод должны были отразиться на здоровье подрастающего поколения и прежде всего на его нервном здоровье. Новая социалистическая действительность, реконструкция всей жизни на новых началах, напряжение, усилия и трудности новых строек на всех участках общественной действительности ставят перед нами ряд совершенно новых вопросов, требуя, однако, большого запаса нервного здоровья. Вместе с тем она обеспечивает небывалые до того возможности укрепления нервного здоровья, оздоровления и профилактики нервности широких масс населения, и в частности наших детей.

Было бы глубокой и вредной ошибкой думать, что новая действительность сама, так сказать самотеком, устранит нервные заболевания и снимет всякий вопрос о борьбе с нервностью. Наоборот, правильно сказать, что сейчас, может быть, более чем когда-либо, жизнь остро предъявляет требование здоровой нервной системы, и необходимо мобилизовать все ресурсы, находящиеся в распоряжении науки, для того чтобы обеспечить наилучшие условия развития и оздоровления будущих граждан Союза.

В области учения о нервности, о психоневрозах более чем где-либо с чрезвычайной остротой чувствуется необходимость опереться на систему научного понимания, положить в основу нашей практики не бесформенную груду сырого опыта, а разработанную и методологически обоснованную теорию.

На рубеже XIX и XX вв. психоневрология впервые подошла к вопросу о построении теории неврозов. До этого в области неврозов господствовал голый симптоматизм, т. е. медицина довольствовалась описанием явлений и казусов, но связать их в единую систему понимания не могла. Одни теории были очень близки к симптоматическим тенденциям, примером их может служить теория Бабинского, который, выбрав из многообразия симптомов один — внушаемость, пытался на нем построить теорию невроза. Другие концепции вытекали не из анализа самой динамики невроза, но из стремления применить к построению теории систему взглядов какой-либо науки, чаще всего физиологии, соответственно тому уровню, на котором она в то время находилась. Сюда может быть отнесена теория Соллье, с его попыткой рассматривать симптому истерического невроза как частичный сон, как торможение деятельности отдельных участков мозга. Однако, это еще только аналогия, но не подлинно научная теория неврозов, уже создававшаяся в то время И. П. Павловым. На том же пути аналогии стояли концепции, связанные с глубоко захватившим естественнонаучное мышление биогенетическим принципом, создавшим так называемые биологические концепции невроза (учение Крепелина, взгляды Кречмера).

Детский психолог Петербург

Жане пытался, оставаясь в области самой картины невроза, подняться над симптомами, построить гипотезу, обобщающую все богатство сиптоматики, но все-таки не смог выйти за рамки симптоматического анализа. Фрейду принадлежит первая попытка построения психогенетической теории. Фрейда у нас неоднократно критиковали, но, не касаясь деталей этой критики, отметим общепризнанное у нас положение о том, что закономерности, сущность, движущие силы патологического развития того явления, которое мы находим в неврозе, он определил неверно. Вокруг проблемы неврозов в связи с развитыми Фрейдом идеями психоанализа с самого начала существования фрейдизма возник ряд течений, но все же укладывающихся в русло основного принципа. Сюда в первую очередь нужно отнести теорию отпавшего от Фрейда его ученика Адлера, который, как известно, пытался построить теорию невроза, исходя не из сексуальных, но из само-защитных тенденций. Опираясь на материал своих наблюдений, оба указанных автора не могли не видеть той решающей роли, которую играют социальные условия в возникновении, течении и исходе невроза. Но они осветили, однако, это социальное неправильно, противопоставляя индивидуальное и сексуальное, не понимая того, что и сексуальное, и индивидуальное также социально, не понимая самого развития социальности и его сущности.

Учение Фрейда и Адлера на Западе — самые мощные течения. Однако академические невро-психиатрические круги, бессознательно пропитываясь их взглядами, занимают сдержанную позицию и во многих отношениях остаются на консервативной, хотя подновленной,   симптоматической   позиции,   которая   говорит о симптомах или о симштомокомплексах (Бумке и целая плеяда более или менее крупных имен). Выдвигается правильное, но недостаточное положение о том, что неврозы представляют собой симптомы патологических психогенных реакций на те или иные условия жизни и ее потрясения. И теми и другими, наконец, все более и более выдвигается положение о социальном характере невроза.

Нельзя не указать на то, что в неврозе и в психозе стремятся найти даже структуру и пытаются в многообразии его проявлений найти основные типы нарушений структуры, поражаемой в разных компонентах целого. Однако нам кажется, что частичная правильность этих указаний еще не делает их достаточными. Когда мы говорим о том, что невроз — это реакция, то мы ничего не говорим, так как говорим слишком неопределенно, даже называя его психогенной реакцией. И прежде всего встает вопрос, почему и у кого невроз возникает и в чем его сущность. Без конкретизации и уточнения это слишком пространное определение не представляет заметного прогресса. Нельзя также не отметить, что понимание структуры невроза хотя и динамично, но еще заражено формально-функциональными понятиями, недостаточно оттеняет конкретное содержание личности, ее конкретную историю развития. Говоря о влечениях, об их конфликте, о характерологических надстройках, не касаются достаточно вопроса о том, что и сами влечения и самые надстройки представляют подвижной результат всего содержания общественного опыта личности. То же самое и с социальным характером невроза. Раз человек — животное социальное, то понятно, что природа невроза, как его болезни, тоже социальна. Однако это тоже неопределенно, поэтому, говоря о социальной природе невроза, имеют в виду, что в основе невроза лежит переживание, представляющее по своей природе социальный конфликт. Такое определение в значительной степени приближается к правильному, однако должно еще более конкретно раскрыть природу и причины этого социального конфликта.

Подытоживая изложенное, можно сказать, что понимание невроза требует умения за его проявлениями видеть его сущность, за многообразием частичных проявлений находить единое целое, определяющее эти симптомы, в пестрой изменчивой динамике находить выражение линии развития. Невроз представляет болезнь личности, и в первую очередь болезнь развития личности. Но не слишком ли широко это понимание? Вот вопрос, который возникает в первую очередь. Термином болезни личности пользовался Рибо, имея в виду преимущественные расстройства самосознания. Этим термином В. М. Бехтерев предлагал называть все психические расстройства. Несомненно, что всякое нервно-психическое заболевание изменяет личность и поэтому может называться болезнью личности, но в точном смысле слова под болезнью личности нужно понимать именно ту категорию нервно-психических расстройств, которая вытекает из свойств самой личности, которая вызывается тем, как личность перерабатывает или переживает свою действительность, свое место и свою судьбу в этой действительности. А именно это мы имеем в неврозе.

Поэтому правильное понимание невроза требует понимания личности человека и закономерностей ее развития. Личность, учитывая все сказанное нами сейчас и ранее, — это сознательный общественный индивидуум, это — человек, определяемый всей историей своего развития в условиях той общественной формации, к которой он принадлежит. Это — субъект, сущность которого заключается в том, что в нем реализуются общественные силы — общественные отношения. Это — активный субъект, который не только формируется окружающей средой, но и формирует ее в процессе своей деятельности.

Личность, сознание и самосознание неразрывно связаны друг с другом и являются специфичной для человека особенностью его психики.

Невроз, являясь болезнью личности, представляет сложный продукт социального развития человека, т. е. продукт развития социально-исторической среды, и вместе с тем — продукт индивидуального развития в условиях этой среды. Развитие личности, ее общественный опыт связаны и с историей общества, и с историей самого индивида. Поэтому невроз должен быть рассматриваем одновременно и с точки зрения этапа развития общества, и с точки зрения этапа развития личности в этом обществе. Личность — это человек, сознательно относящийся к своей действительностн. Болезнь личности — это болезнь, вытекающая из егс взаимоотношения с этой действительностью, из нарушений этогс взаимоотношения. Но это взаимоотношение связано с природой самого общества, поэтому анализ невроза не может быть проведен без анализа общественной действительности, которая создает человека и в которой он заболевает.

Значит, движущие силы, а следовательно, вся картина раз-вития невроза в наших условиях и в условиях капиталистического общества будут различны.

Невроз — это болезнь, возникающая вследствие конфликта человека с окружающей его действительностью, конфликта, разрушающего его социальные связи, изолирующего его. Поэтому для понимания сущности невроза нужно остановиться на характере этого конфликта. Можно считать, что этот конфликт внутреннего характера, что его патогенное действие основано на неразрешимом противоречии в личности, при котором больной, например, любит и ненавидит близкое лицо (отец, жена). Однако такое противопоставление было бы неправильно, так как все внутреннее имеет свою внешнюю сторону. В приведенном примере одновременная любовь и ненависть есть действенное взаимоотношение с близким лицом, которое одновременно привлекает и вызывает вражду. Однако положение о внутреннем конфликте представляется правильным в том смысле, что чем глубже внешний конфликт нарушает внутреннюю структуру личности, тем сильнее его патогенное действие. Конфликты с действительностью у человека могут быть, как известно, на разной почве.

Чаще всего невроз возникает на почве столкновения желаний личности и действительности, которая их не удовлетворяет. Чем выше претензии личности, тем больше поводов для конфликта. Ребенок, который привык быть единственным в семье, часто не может примириться со второстепенной ролью, которая выпадает на его долю после рождения второго ребенка или когда одинокая мать выходит вторично замуж и ребенок оттесняется на второй план отчимом, или же когда ребенок, привыкший господствовать в семье, попадает в школьный коллектив и вынужден сообразовать поведение с требованиями коллектива. Другим источником психотравматизации является противоречивость отношений, вытекающая из противоречивости в аффективно-напряженной ситуации. Так, конфликт, вражда, столкновения между родителями создают острую борьбу, конфликт эмоции любви и агрессивности. Другим примером может служить школьник-пионер из отсталой семьи, который, защищая свои взгляды, вступает в конфликт с требованиями своей отсталой семьи, но будучи привязан к ней, переживает тяжелую борьбу с самим собой.

Нередко патогенное противоречие заключается в борьбе принципиальных установок с конкретно-личными отношениями. Так, в семье, подобной только что описанной, школьник, не желая вступать в конфликт, может скрывать от родителей свою деятельность, например антирелигиозную пропаганду, или, ведя ее, вступает в конфликт с требованиями родителей и страдает вследствие их отрицательной реакции.

Еще иной тип конфликта определяется столкновением требований действительности и возможностей человека. Человек обязан выполнять определенные функции, но справиться не может, он испытывает тягостное напряжение, волнение, тревогу и, наконец, совершенно социально декомпенсируется. Этот патогенетический вариант улачно назван А. И. Ющенко неврозом относительной недостаточности. Он встречается не только у взрослых, но и у детей, обремененных обязанностями, ответственность которых сознается и создает перенапряжение ребенка.

Если коснуться проблемы общественной структуры, сравнив опыт работы в наших условиях с материалом анализов в иностранной литературе, мы увидим резкое различие. Крупная буржуазная практика Фрейда дала ему преимущественно конфликты сексуальных влечений с этическими надстройками. Что представляет его клиентура? Это преимущественно зажиточная буржуазия, для которой вопрос борьбы за существование остро не стоял, которая была достаточно рафинирована и вместе с сытостью, праздностью обостренно сексуальна. Значит ли, что другие мотивы конфликтов не существуют? Отнюдь нет, но они стояли на втором плане. И эту патогенную динамику его времени и условий отразил Фрейд. Он ошибся подобно многим в том, что упустил роль класса и истории и распространил этот принцип, как вечное и всеобщее, на всех людей всех времен.

Практика Адлера мелкобуржуазная, может быть полупролетарская, в которой мотив борьбы за существование и за самоутверждение, озабоченность, бедность и иные нужды выступают ярче. У его пациентов могут быть и другие мотивы конфликта — идеологический, сексуальный, но в виду их меньшей распространенности они не даюг стержня для теории и истолковываются, как вторичные.

У нас мы находим чаще конфликты конкретно-личного и принципиального порядка, относительной недостаточности, но вместе с тем и у нас встречаются еще те же конфликты самоутверждения и общественных требований.

Но указать конфликт — не значит еще объяснить невроз. Невроз возникает только тогда, когда конфликт личности с действительностью не может быть переработан так, чтобы исчезло патогенное напряжение, чтобы был найден рациональный, продуктивный выход из возникшего положения. Поэтому качеством личности, предрасполагающим к неврозу, является недостаточная способность к этой переработке, характеризующая невротика: Но как понимать эту недостаточную способность? У ряда новых и старых авторов мы имеем тенденции такого понимания, однако, нацело принять их не представляется возможным. Так, Дюбуа уже давно в основу своей рациональной психотерапии положил мысль о том, что невроз основан на неправильной, по преимуществу аффективной, а не логической, переработке переживаний действительности. Эвальд, идя вслед за Кречмером, но несколько видоизменяя его позицию, пытается дать шестичленную формулу характера, объясняя патологическую личность невротика или психопата выпадением или гипертрофией отдельных частей этой формулы, которая составляется, как известно, из свойств: 1) восприимчивости, 2) влечений, 3) способности сохранения впечатлений элементарного и низшего порядка, 4) то же сложного, высшего порядка, 5) интрапсихической активности, т. е. активной, центральной, интеллектуальной и аффективно-волевой переработки впечатлений, и, наконец, 6) способности отре-агирования. Этим точкам зрения противостоит точка зрения Адлера, который стремится объяснить всю динамику невроза позицией невротика в отношении к действительности, его негибкой, фиксированной линией поведения. И то и другое понимание представляют в их последовательном развитии полюса конституционализма и кондиционализма в проблеме невроза. В сущности, эти две крайности представляют не что иное, как полярное разрешение проблемы отношения и функции в деятельности человека. Механо-материалистическое понимание стремится объяснить невроз нарушением функциональною аппарата нервно-психической деятельности (взгляды типа Соллье, Кречмера — Эвальда и др.)- Учение Адлера рассматривает невроз как агрессивную позицию невротика, встретившего препятствия на пути к поставленной цели, на пути его претензии к безмерному владычеству. Адлер игнорирует проблему наследственного отягощения, он обесценивает и проблему нарушения функций. Для его насквозь телеологического понимания нет нарушения памяти, нет нарушения внимания, аффектов, воли — все это только уловки, аранжировка, искусная сеть приемов, которую напряженно и упорно плетет невротик, стремясь к своей фиктивной Цели.

Даже бросающиеся в глаза функциональные нарушения в соматической стороне больного Адлер рассматривает под этим углом зрения Адлер не в состоянии, впрочем, довести до последовательного конца эту идеалистическо-телеологическую концепцию и впадает в противоречие, так как исходным пунктом его построения является, наоборот, конституционально-биологическое учение о неполноценности органов. Однако эта сторона вопроса нас сейчас не интересует. Существенным нам представляется, что всякая болезнь есть всегда нарушение функций, но для невроза ккак болезни личности исходным и определяющим является нарушение отношений, а из этих нарушенных отношений вытекает нарушение переработки, расстройство функций, но в свою очередь нарушение функций является источником ряда нарушенных взаимоотношений, ряда конфликтов с действительностью. Из болезненного отношения к действительности, повышенной требовательности вытекает повышенная эффективность; с повышением аффективности нарушаются и интеллектуальные процессы. Диспропорция интеллектуальных и аффективно-волевых свойств личности сказывается нарушением всей деятельности и поведения, и из этих нарушений вытекает ряд трудностей, столкновении с окружающими, в свою очерець обостряющих эффективность, перевозбуждающих и истощающих нервную систему. Патологически измененная динамика отношений и функций характеризует нарушение структуры личности невротика и переработки им его опьпа.

В этой патологической структуре существенным для значительной части наших больных является преобладание индивидуалистических тенденций над коллективистическими, нарушенное, как говорилось выше, соотношение рациональной и иррациональной стороны психики. В мотивации их поведения господствует аффект над разумом или, в более широком плане, перевес субъективной стороны сознания над объективной. Отсюда становятся понятными и те черты, которые неоднократно отмечались, как черты относительной интеллектуальной недостаточности и так называемого инфантилизма.

Нарушение отношений, вытекающее из всей истории развития личности, конфликт и его болезненная переработка — все это заставляет нас особенно остро подчеркнуть необходимость корни невроза искать не в переживании, как финальном моменте, и не в конституции, которая является результатом неизвестных для нас условий, а в условиях формирования отношений личности, начиная с раннего периода развития.

Роль раннего возраста была подчеркнута и Фрейдом и Адлером, которые выдвинули положение о раннем травматическом переживании или ситуации как источнике невроза. Однако признавая важность этого положения, необходимо внести в него существенную поправку. Во-первых, если считать, что травма в возрасте около 5 лет роковым образом определяет образование невроза, пришлось бы признать, что все последующее развитие является менее значимым, а потому и попытки переделки невротика в процессе лечения должны быть обречены на неудачу. Но последнего ни Фрейд, ни Адлер не говорят, а их практика психотерапевтической борьбы явно не соответствует этому положению. Если это так, то нужно признать, что процесс последующего раз вития дает мощные средства преодоления болезненных образований, а отсюда естественно вытекает вывод о том, что на этих этапах могут быть другие и более мощные источники образования невроза. Во-вторых, в тесной связи с предыдущим необходимо указать, что изменение личности в процессе развития создает изменения в патогенезе и динамике невроза, а вместе с тем представляет иные возможности лечения и предъявляет к нему различные требования.

Совершенно естественно в связи с этим поставить вопрос о различии между неврозом взрослого и ребенка. Во-первых, чем моложе возраст, тем более по понятным причинам сказывается Конституционный фактор, в частности, биохимически обусловленная возбудимость. Чем моложе ребенок, тем элементарнее и уже характер его отношений с окружающим, тем более выступают конкретно-личные мотивы в генезе его заболевания, тем более оно представляет непосредственно-аффективную реакцию, тогда как у развитого взрослого оно вытекает из широкой системы отношений и питается установками и тенденциями, коренящимися во всей истории личности. Неврозы от ребенка к взрослому соответственно этому все более превращаются из неустойчивой реакции в устойчивую систему, переработка конфликта в детском возрасте также обнаруживается в форме примитивной реакции, и с возрастом все более возрастают возможности рациональной переработки.

Развитие учения о неврозах в последнее время отмечено существенным сдвигом, который нашел отчетливое выражение в работе Беньямина, показавшего возрастные особенности невротических синдромов.

Совершенно понятное практическое значение исследования неврозов детского возраста и его теоретическое значение связывают проблему невроза с проблемой развития личности ребенка, с ее возрастными особенностями, т. е. с проблемой характеристики ее отношений на разных этапах ее развития.

В едином процессе развития личности следует различать этап или уровень развития и направление его. Существенным для определения уровня является структура отношения к действительности. В ранней стадии у ребенка собственно нет отношений, его реакции обусловлены импульсами непосредственного удовлетворения своих органических влечений. В дальнейшем развитии они крайне неустойчивы, импульсивны, непосредственно обусловлены аффективным состоянием или аффективной реакцией, вызываемой предметами и лицами окружающей действительности. Еще дальше завязываются определенные отношения с действительностью, имеющие еще непосредственно-эмоциональный, конкретно-личный характер, определяясь привязанностью или враждой, интересом и т. п. Параллельно с формирующимся сознанием объективной действительности у ребенка возникает объективная мотивировка отношений, и он начинает действовать в силу сознания необходимости и подчинять непосредственные побуждения, желания и эмоции опосредствованным мотивам. На самом высоком уровне развития в связи с ростом его общественных связей, расширением всей его связи с окружающей действительностью, с развитием абстрактного мышления расширяются его отношения, приобретают осознанно мотивированный, принципиально обоснованный характер, причем внешние требования осознаются личностью как необходимость, и, подчиняясь им, принимая их, личность делает их внутренним принципом своего поведения.

Направление развития отношений не зависит от возраста, а представляет путь социального формирования, определяемый общественной средой, т. е. зависит от структуры общества, а следовательно,  от  классовой  принадлежности  человека.  Между крайностями полюсов последовательно коллективистического и индивидуалистического развития существует много переходных ступеней. Если последовательно коллективистический тип развития свойствен будет коммунистическому обществу, то обществу переходного типа и обществу капиталистической структуры свойственно смешанное развитие: в первом случае — с нарастающим преобладанием коллективистического типа, во втором случае — с преобладанием индивидуалистического типа.

Первые шаги развития ребенка протекают обычно в семейной среде, здесь устанавливаются первые общественные связи. В дальнейшем развитии ребенок может пойти путем расширения положительных общественных связей, переключения в более широкую общественную среду, например школьную. Общественный контакт; его прочность, устойчивость или хрупкость, его объем, широкий или ограниченный, избирательный, полная замкнутость, сосредоточенность на себе, изоляция и индифферентизм, агрессивно антагонистические установки — все обусловлено опытом общественного развития ребенка. Поведение, исходящее из мотивов личного или общественного интереса, круг лиц, объединяемых в понятии общего интереса, детей одной школы, профессиональной группы, народа или класса, отражают одновременно и уровень развития отношений, т. е. общественного сознания, и его направленность. Это отношение, формируясь в процессе общественно-трудового опыта и в связи с его особенностями, отливается в систему взглядов материалистически-реалистическую или мистически-идеалистическую.

Способ включения в общественную действительность, в частности степень, форма, возраст привлечения к труду, радикально отражается на всем взаимоотношении личности и действительности, рано формирует рабочие или паразитарные установки, трезвый или мистически-нереальный взгляд на вещи, действенность или пассивность, словом, всю структуру личности ребенка.

Неустойчивость среды и личности с неизбежностью влечет за собой чрезвычайно резкое расхождение между принципами и действиями, словами и делами, формой и содержанием. Взаимоотношения влияний семейной среды и более широкой школьной могут также создавать новые противоречия в личности. Не давая социальной типологии семьи, в которой растет ребенок, в которой начинают формироваться его общественный опыт и сознание, мы легко увидим кардинальные различия условий развития ребенка в крупнобуржуазной или пролетарской семье, мелкобуржуазно-интеллигентной или мещанско-обыва-тельской.

Задача анализа развития личности невротика заключается в том, чтобы выяснить, как в процессе роста ребенка у него складываются болезненные отношения, как зарождается конфликт, как создается напряжение, как формируется невротическая, т. е. Индивидуалистическая, иррациональная, субъективная установка, грозящая взрывом — патологической картиной невроза. Анализ развития невротика показывает не только возрастные различия, но и особенности патогенеза неврозов.

Там, где невроз развивается, как острая реакция, в связи с переживаниями, вызванными обстановкой, в которой растет ребенок, характер этих патогенных поводов связан с возрастом ребенка.

В самом раннем возрасте это — перераздражение в связи с неудовлетворением органических потребностей ребенка, в дальнейшем это — элементарные аффективные потрясения, вызванные, например, гневным перевозбуждением ребенка или эмоцией страха. Возникновение конкретно-личных связей в дальнейшем может создавать тяжелые конфликты на почве личных привязанностей. В каждом последующем периоде развитиясказываются особенности личности и характера предыдущего периода. Процесс развития создает все более сложные условия и предъявляет к нервной выносливости все большие требования. Переходящий в фазу конкретно-личных отношений периода дошкольного возраста ребенок может иметь уже от предыдущего периода явления аффективной раздражительности или боязливости. Здесь ребенок уже может предъявлять к действительности повышенные претензии и обнаруживать повышенно острую реакцию на ряд неудач и травм в личных отношениях. Весьма возможно, что именно поэтому в дошкольном периоде и отмечается возникновение невроза. Источники невроза здесь лежат в узко семейной ситуации — во взаимоотношениях друг с другом членов семьи, во взаимоотношении их с ребенком, в роли и положении ребенка в семье (первого, последнего из братьев, сестер, любимого, нелюбимого и т. д ). Семейная ситуация объясняет нам формирование хараг тера в этом возрасте. Здесь картина уже значительно многообразнее, так как вместо сравнительно простых и непосредственных аффективных реакций выступают устойчивые характерологические образования или надстройки. Здесь мы встречаемся и с капризно-астеническим типом и с реактивно-лабильным, сте-нически-раздражительным и упрямым, с боязливо-заторможенным, изнеженно-привязчивым. Невроз сопровождается аффективным заострением черт характера.

Дальнейшее развитие ставит ребенка перед рядом новых задач, главным образом, связанных со школьными обязанностями и детским коллективом. Здесь прошлое начинает сказываться еще заметнее Предъявлялись ли ребенку требования или нет, сформировались ли у него трудовые установки, есть ли у него уже сознание необходимости, есть ли склонность к общению, есть ли у него элементарное умение сообразовать свое поведение с требованиями коллектива — все это уже связано с предыдущим опытом, от характера которого зависит, насколько трудна или легка стоящая перед ребенком новая задача Необходимо подчеркнуть, что сказывающаяся здесь роль условий раскрывает нам классовый характер воспитания и всего формирования личности.

Если проблема развития личности ребенка в ее классовой обусловленности представляет участок, весьма мало разработанный и лишь в последнее время привлекающий к себе внимание, то проблема классовой характеристики ребенка-невротика представляется еще совершенно незатронутой. Указывая на значение этой неразработанной проблемы, необходимо оттенить, что в школьном возрасте роль этих различий, сказывающихся и ранее, выступает особенно ярко. Пролетарский ребенок в буржуазном обществе рано встречается с суровой необходимостью втягиваться втруд, рано преступает узкие рамки семейного общения. Для него нет кризиса поступления в школу. Ребенок буржуазной семьи в других условиях. Возможности тут двоякого характера. Он может быть неплохо воспитанным, приученным к занятиям, может подчиняться требованиям, не быть изолированным от детского общества — в этом случае нет ни кризиса, ни трудностей, ни опасности невроза. Но избалованный, распущенный и заласканный ребенок-одиночка попадает в условия, для него явно трудные; конфликт, тяжелые переживания и невроз при этом возникают не случайно, но вытекают из внутренних особенностей личности, сформированных внешними условиями.

Каждая ступень, в которой возникает невроз, заставляет нас оглянуться на предыдущую и поискать в условиях этого периода источники нервного предрасположения, а так как раннее детство обычно теряется во мраке прошлого и так как мы отчасти не привыкли утруждать себя напряженными-поисками в этом прошлом, отчасти не умеем понимать его значения, то естественно стремление проблему невротической предрасположенности свести к первородному греху невропатической конституции. Мы будем говорить о ней тем меньше, чем лучше будет анализ истории развития личности ребенка-невротика

Мы отнюдь не впадаем в крайность и не отбрасываем понятия конституциональной невропатии, однако ограничиваем ее диагностику двумя требованиями. Во-первых, она характеризуется наличием психологически немотивированной диспропорции между реакциями ребенка и внешними условиями — сюда относятся, например: немотивированное возбуждение, беспричинные колебания настроения, чрезмерно сильная и длительная реакция по малозначимым поводам, повышенная утомляемость и, наконец, нарушение функций сна, питания. Во-вторых, она отличается рядом невросоматических симптомов, как различные нарушения желудочно-кишечного тракта, деятельности сердечнососудистого аппарата, дерматические явления, всевозможные нарушения обмена.

Однако главным остается история постнатального развития. Эта история развития и представляет ключ к самой личности ребенка-невротика. Если в задачу дальнейших исследований входит анализ возрастных особенностей детского невроза внутри разных типов социального развития, то сказанное о социальной обусловленности невроза выдвигает настойчивое требование и в плане теоретической, и в плане практической работы произвести анализ того детского материала, который, как цель нашей педагогической и лечебной работы, представляет наша современность Клиническая характерология невротика является исходным пунктом патогенетического изучения, а дифференцированная, т. е. ориентирующаяся на учет особенностей, педагогическая практика требует систематизации материала, хотя бы и предварительной.

Задачи углубленного изучения ребенка-невротика требуют дополнения данных клинического исследования и разработки экспериментальных методик Исходя из изложенного понимания природы невроза, эти методики должны учитывать его аффективно-волевые особенности, особенности его интересов и отношений в противоположность широко распространенным методикам, посвященным изучению интеллекта и отдельных функций.

Большую сложность и важность в вопросах понимания работы с детьми-психоневротиками представляет отграничение трудностей, вытекающих из болезни, от трудностей, обусловленных педагогической запущенностью. Если сравнить чистые случаи педагогической запущенности и невроза, то это сделать довольно легко. В первом случае мы встречаемся с антиобщественными установками, отрицательной направленностью интересов, с враждебностью в отношении к школе, к ее руководству и требованиям, к организованному детскому коллективу Особенности психических функций и их характер или вытекают из отношения ребенка или являются результатом недостаточно развитого навыка или отрицательных привычек. Так, неустойчивость вытекает из отрицательного отношения к школе и из отсутствия навыка к труду; грубость, взрывчатость или импульсивность, жестокость являются результатом и нежелания и неумения сдерживаться, неустойчивость является следствием отсутствия определенной целевой направленности и привычной неустроенности быта у педагогически-запущенных детей.

Недоразвитие высших функций, например недостаток самообладания, неспособность к длительному усилию, однако, относительно, и при наличии утилитарного мотива они могут обнаружить значительную выдержку. Наконец, их психофизиологические и неврофизиологические вегетативные процессы достаточно отрегулированы и уклонений здесь не замечается. Сон, аппетит нормальны. Нет повышенной утомляемости, сердечно-сосудистая, дыхательная деятельность в порядке.

У ребенка-психоневротика в чистом случае мы не имеем недоразвития и отрицательных общественно-трудовых установок. Мы не имеем у него поэтому и устойчиво отрицательного отношения к школе. Но его отношения сплошь и рядом имеют противоречивый характер; в них сталкиваются разные принципы или общественные принципы вступают в конфликт с конкретно-личными отношениями Его принципиальные положительные установки на каждом шагу уступают напору эмоционального возбуждения и приводят его в конфликт с собой. Навыки его нестойки вследствие неорганизованности его воспитания и вследствие дезорга-низованности его нервно-психических функций, нарушенных всем ходом его развития и взаимоотношения с окружающими даже в том случае, если они при рождении были благополучны. В результате эти дети, пытаясь сдержаться, не могут этого сделать; на каждом шагу сказывается недоразвитие воли и повышенная эффективность. Они не могут заставить себя работать или сосредоточиться, несмотря на понимание необходимости этого. Не менее нарушена их психофизиологическая реактивность — нарушен сон, аппетит, работоспособность, перевозбудимы аппараты сердца, дыхания и т. п.

Естественно возникает вопрос о том, почему при неврозе мы встречаемся с болезненным нарушением нервно-психических функций, а при запущенности — нет? Дать ответ на этот вопрос— значит по существу разрешить проблему психофизиологического механизма возникновения невроза.

Но и сейчас уже можно сказать, что и характер нарушенных взаимоотношений и характер их переработки различны у обеих групп детей.

Гак, педагогически-запущенный, вступая в конфликт с требованиями окружающей среды, находит удовлетворяющие его выходы, и аффективное напряжение разрешается. Ребенок становится психоневротиком, не находя выхода из той противоречивой конфликтной ситуации, в которую он попал. Аффективное напряжение не находит удовлетворяющего выхода и влечет за собой болезненную реакцию.

Чистые случаи невроза и запущенности не трудно разграничить, но чистые случаи встречаются сейчас все реже и реже. Редкость их объясняется тем, что всякий невротик с антагонистической установкой в отношении к окружающему легко подпадает под отрицательное влияние, кроме того, семья, из которой происходит невротик, обычно неорганизована в смысле воспитания нервных детей и конфликтная ситуация осложняется педагогической, а часто и социальной запущенностью ребенка.

Эти-то комбинации и представляют наибольшие трудности в смысле определения того, что от чего зависит. Мы постоянно слышим в отношении невротика указания не только на болезнь, но и на распущенность, запущенность и порой симуляцию. Конечно, это разграничение трудно, но в основном возможно. Оно возможно на основе трех критериев. Первый критерий утилитарной целесообразности, которая тем более выражена, чем менее невротичен ребенок. Педагогически-запущенный достаточно сдержан и осторожен, когда ему невыгодно, невротик—аффективно безрассуден; запущенный — рационален, невротик — иррационален. Второй критерий эмоциональной контрастности тенденций поведения, которая тем больше, чем более выражена невротичность, и выражается в том, что в пределах относительно спокойного эмоционального состояния невротик осуществляет принципиальную и объективно обоснованную линию поведения, однако легко нарушает ее по субъективным аффективным мотивам. Чем субъективнее мотивация, тем больше невроза. (Не следует только смешивать мотив личной выгоды с этим субъективизмом.) Третий критерий — чем более выражены нарушения психофизиологического характера, тем большую роль можно приписать неврозу.

В неврозе черты характера обостряются, т. е. из истеричного характера образуется истерический невроз; или особенности ха рактера содействуют образованию невроза, например, упрямство, создавая конфликты, повышает раздражительность и т. п. Трудности обоих типов нужно учитывать и различать, но вместе с тем нужно помнить, что характер представляет вытекающий из всей истории личности способ ее отношения к действительности, а не роковую врожденную склонность. Он представляет не особенное качество или часть личности, а личность в целом в ее своеобразии, а поэтому и трудности его неразрывно связаны и с картиной невроза, и с его причинами, и с его патогенезом.

Из изложенного понимания невроза вытекают выводы в отношении работы с детьми-невротиками.

Общепринятым положением для невротика является положение о том, что его нужно лечить и перевоспитывать. Однако эта положение недостаточно отражает наше понимание и более правильной формулой нам представляется такая: сущность лечения невроза — это перевоспитание или воспитание, которое дезорганизованную, отклонившуюся от коллектива личность с внешними и внутренними конфликтами, с паразитарными установками включит в бодрый, деятельный, спаянный, организованный детский коллектив. Совершенно ясно, насколько благоприятны перспективы борьбы с психоневрозами в условиях коммунистического воспитания.

Исходя из сказанного, можно выдвинуть следующие положения по воспитательной работе с детьми-невротиками. Во-первых, функциональные нарушения, расстройства памяти и внимания, аффективно-волевые нарушения, оказываясь даже резко выраженными, тем не менее представляют вторичный продукт нарушенных взаимоотношений ребенка с окружающими, продукт внутреннего напряжения, возникающего в связи с этим, продукт неправильных установок, интересов и отношений ребенка. Поэтому определяющими в работе с ними являются задачи и трудности не образовательной, а воспитательной работы.

Опыт работы со взрослыми и с детьми-невротиками показывает, как с разрешением конфликта, ликвидацией напряжения повышается   работоспособность,  восстанавливается   внимание, исчезает раздражительность, безразлично угнетенное настроение сменяется охотой к труду, на смену стремлению избегать людей приходит стремление к обществу. Возбужденное сердце успокаивается, повышенное кровяное давление снижается, резкое учащение пульса проходит, возвращается сон, восстанавливается аппетит, исчезают головные боли и т. п. Таким образом, даже на ритме и тонусе физиологических функций, особенно у невротиков, сказывается мощное действие психики и особенно нарушенных взаимоотношений с окружающими.

Во-вторых, в работе с невротиками более чем где-либо высыпает огромное лечебно-воспитагельное значение образовательной работы и труда. Возьмем ли мы математику, урок политехнического труда или музыкальные занятия, эти занятия являются не только средством организации трудовых установок, воспитания элементов дисциплинарного поведения, они являются и методом естественноэкспериментального распознавания трудностей ребенка-невротика и методом учета его продвижений в плане организованности, выдержки, настойчивости и других качеств.

В связи с этим одну из важнейших и труднейших проблем организации образовательной работы с невротиками представляет проблема тех стадий, которые проходит невротик в процессе преодоления своих дефектов, в процессе включения в общественно-производственный процесс школьной работы. Способы включения в общественно-полезную и учебную деятельность, признаки нарастающей включенности, те требования, которые можно предъявлять к невротику в связи с разными стадиями этого процесса включения, представляют методическую задачу, которая требует еще своего разрешения.

Идя по этому пути, мы скорее и вернее придем к цели, которую себе ставим — перестроить болезненные отношения, воспитать общественно-трудовые установки, корригировать функциональные недочеты и в результате того и другого сформировать из ребенка-невротика полноценного работника и члена организованного коллектива.

ЛИЧНОСТЬ И ТРУД АНОМАЛИЙНОГО РЕБЕНКА
ПРОБЛЕМА ЛИЧНОСТИ И СОВЕТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ



Современная медицина:

Оглавление:

Обложка



Поиск по сайту:



Скачать медицинские книги
в формате DJVU

Цитата:

Однако такая возможность определить локализацию процесса, вызывающего судороги, имеется далеко не всегда: в клинике вы будете очень часто видеть судороги самых разнообразных типов, причем место их возникновения остается совершенно неизвестным. В таких случаях приходится ограничиваться чисто симптоматической стороной дела и говорить о хореических судорогах, тетанических и т. n. .

Медликбез:

Народная медицина: чем лучше традиционной?
—•—
Как быстро справиться с простудой
—•—
Как вылечить почки народными средствами
—•—


Врач - философ; ведь нет большой разницы между мудростью и медициной.
Гиппократ


Медицинская классика